Применение запаски

Лучшее из журнала Cross Country

Девятая жизнь.

Боб Драри, CC, Sеptember, 2002

На вопрос о том, бросал ли я когда-либо запаску, я всегда отвечал: "еще нет!". Но места, где я летаю и стиль, который я предпочитаю, подразумевают, что рано или поздно "дерьмо попадет в вентилятор". Иными словами, история, которую я вам хочу рассказать, могла произойти в любой момент, просто это был лишь вопрос времени.

Теплое весеннее утро, суббота. Небо перед Col de Bleine быстро наполнялось пилотами, жаждущими поскорей стряхнуть все заботы трудовой недели со своих плеч. Небо чистое, украшенное небольшими кучевыми облаками над пиками вдали. Местные пилоты пробиваются к Сен Андре в хороших наборах. Я набирал высоту над стартом и чувствовал себя отлично. В такие прекрасные дни мы занимались аэробатикой, выдавливали последнюю каплю из своего крыла.

За последний год я постепенно развивался в аэробатике, стараясь не опережать время, оттачивал каждый маневр прежде, чем перейти к следующему. Я уже делал САТ и негативку. Чуть позже я работал над "вертолетом" (серия ровных негативных спиралей, когда вертикальная ось вращения находится в середине крыла). Несмотря на то, что я никак не мог добиться ровного чистого вращения, я чувствовал себя достаточно комфортно в этом, одном из самых сложных маневров. В первой попытке я вращался ровно, прежде чем вращение стало немного беспорядочным. Я вращался быстро, быстрей обычного, играя с вращением, пытаясь подружиться с ощущениями, которые получал. В какой-то момент, когда "вертолет" стал беспорядочным, я попытался его успокоить, но выход получился неудачным, с небольшим галстуком, вызвавшим свал.

Забравшись под облако, я вновь принялся за дело и вогнал крыло в очередной "вертолет". Я вновь разогнался очень быстро, пытаясь выяснить, что если увеличение скорости избавит от складывания края крыла, что происходило обычно при "геликоптировании". После нескольких витков спираль стала вновь беспорядочной; слишком сильно увеличился наклон купола. Обычно, это сигнал к тому, что пора выходить из маневра, но с таким запасом высоты и жаждой узнать больше, я решил продолжить, внося небольшие поправки в управление, наблюдая, могу ли я угомонить крыло. Видимо, в какой-то момент, я отпустил его чуть сильней, потому, что купол внезапно вышел из ротации, и бешеным скачком в сторону дернул меня за собой. Разгрузив стропы, я падаю под купол, скользнув по нему его, а мгновенное, 70% складывание оборачивается галстуком. Видя сворачивающийся купол, я уже знал, что должно произойти далее, так что мои руки уже напрягли клеванты для полного срыва.

Купол сорвался, я придержал его, изучая, есть ли какие-либо попытки распутывания - попыток никаких! Я держался за какой-то матерчатый шар, более напоминающий свадебное платье, нежели параплан. Я придержал его еще несколько секунд, глядя на то, как он болтается в ожидании: "не распутается, ли?", затем начал плавно отпускать клеванты, чтобы дать куполу шанс наполниться и выйти из этой ситуации. Вместо этого купол начал бешенно вращаться, в какие-то доли секунды мои свободные концы закрутились, заблокировав клеванты и акселератор. Когда ты обнаруживаешь бесполезность клевант, ты продолжаешь держать их, скорее для комфорта, нежели ради пользы. Я взял их обе в левую руку и надавил на них как можно сильнее в жалкой надежде на то, что купол замедлит вращение, одновременно пытаясь раскрутить концы. Параплан тем временем вошел в глубочайшую спираль, демонстрируя ни малейших признаков выхода из нее. Борясь с центробежным ускорением, я отчаянно попытался потянуться вперед, чтобы достать до строп, но все тщетно. Я был просто раздавлен перегрузкой, едва ли мог двигаться.

Этот момент в моей жизни был настолько неизбежен, просто очевиден, так, что я был даже не удивлен, что настал момент обратиться к запаске. За 9 лет я наблюдал так много выпадений из неба, что не был обеспокоен перспективой парашютного спуска. Я потянулся за ручкой. Краем глаза я заметил красный блик ручки удобно расположенной на правом плече, потянулся, крепко схватил ее и... уставился на пустую руку. Черт! Я потерял ее! Я потянулся опять, сильнее поворачивая голову, чтобы увидеть больше, шаря рукой, но, ничего не произошло. Больше не было этого красного блика, ждущего прервать коловорот голубизны.

Вращение продолжалось, спираль становилась еще глубже, или перегрузка так действовала на мою голову? Я вернулся к работе, пытаясь дотянуться до чего-либо, но все даром. Не могу поверить в это! Я даже поправил ручку на старте, убедившись, что я смогу достать ее, в случае, если сегодня будет "тот день". Я начал выходить из себя. "Где же, хрен тебя побери, ты есть!»,- крикнул я в бешенстве.

Я решил снять рукавицы. С огромным трудом поднял руки к лицу, зубами сорвал их и отшвырнул от себя. Что-то привлекло мой взгляд: на секунду я был удивлен, увидев, как моя рукавица, ударившись о нижнюю поверхность крыла, летит обратно ко мне. Вновь за работу... Где же она? Я продолжил шарить уже голой рукой сзади, где должна была быть вторая ручка. Рука скользила по ткани, хватать было не за что. Я начал беспокоиться, что не смогу воспользоваться запаской.

Однажды, в Гималаях, несколько лет назад, у меня была причина обратиться к запаске, но в тот раз я не смог этого сделать. Я увеличил глубину подвески для того, чтобы поместить в нее больше вещей для "бивуачных полетов", Из-за этого ручка запаски стала намного дальше, чем была до того. Это был бы очень "низкий бросок", если бы я тогда нашел ручку. Но, купол внезапно распутался, каким то чудом я совершил маневр позволивший отвернуть от склона, пролетев в метре от него. Я больше никогда не летал в этой подвеске.

Оптимизм, до этого момента отгонявший панику, начал растворяться; я покосился вниз, чтобы выяснить, сколько высоты осталось. Меня замутило от вида зеленых деревьев. Подняв голову, я понял, что нахожусь ниже вершины хребта. Col de Bleine не очень высок - максимум 300 метров, а я был в тысяче метрах над хребтом, когда потерял контроль над крылом.

К настоящему времени, я, должно быть, вертелся уже больше 30 секунд, но было ощущение, что длилось это целую жизнь. Вращаясь так быстро, будучи вжатым в подвеску перегрузкой, с зеленой мутью и голубыми вспышками, мне показалось абсолютно тщетным пытаться сопротивляться. В последние несколько секунд я подумал: "В этот раз, я - не супермен", "GAME OVER", "Мне осталось три или четыре секунды, я падаю так быстро, что мне даже не будет больно".

Понимание того, что я сейчас я умру, после стольких моментов, где я все-таки выжил - вселило в меня уйму противоречивых эмоций. Я был горько расстроен своей беспомощностью, нежели испуган. Как долго я был расслаблен, проносится ли целая жизнь перед глазами, прежде чем "экран становится белым"? Не могу сказать. Были какие-то миллисекунды, но я передумал многое. В мириадах милых образов, звуков и запахов всплыла неожиданная идея. Я понял, что призрачный шанс к выживанию все-таки есть: если я каким-то образом доберусь до спины своей подвески, я, должно быть, смогу выдернуть ручку запаски. Но это означает то, что я должен вылезти из подвески! Освободив плечи от лямок, затем, вцепившись в свободные концы перед собой, преодолевая центробежную силу, я начал подниматься. Теперь, когда я освободился от плечных лямок, я стал перекручиваться в сторону вытянув руки вниз, к задней стороне подвески. Зрение было замутнено зеленой пеленой, тело напряглось в ожидании удара.

Вдруг произошло нечто. Что-то изменилось: тяжесть и шум уменьшились. Я был перевернут, смотрел вниз, на половину высунувшись из подвески, когда увидел между ног черную ленту уходившую от меня вверх в сторону неба. Я инстинктивно развел ноги в сторону в надежде быть зажатым ножными обхватами во время торможения, вцепился в свободные концы и держался до тех пор, пока не стал спокойно спускаться на парашюте. Подо мной было всего 100 метров и единственное место чистое от леса на многие мили вокруг.

Позже, когда я возвращался домой, дети все еще играли в саду, собаки спали в тени. Оторвав свой взгляд от книги, моя жена Клэри взглянула на то, как я вытянул край запаски из мешка параплана, чтобы продемонстрировать ей. "Странно, у меня было такое чувство, что ты выбросишь запаску именно сегодня!", - проговорила она без удивления, прежде, чем вернуться к чтению. Наверное, столько лет рядом с моими полетами сделали ее нечувствительной к риску. Я пошел к детям, поиграть с ними в бассейне. Мне потребовалось несколько дней, чтобы признаться, что случилось, на самом деле.

Что ж, какие выводы могу сделать из встречи с костлявой? Не заниматься аэробатикой над замлей? Не заниматься ею вообще? Не летать в этой подвеске? Да, я возьму все эти факторы на вооружение. Но, что действительно вынес из этого происшествия, это то, что никогда не нужно терять волю к выживанию. Поражает феноменальная везуха, сопутствовавшая мне все эти годы - я никогда сознательно не дотягивался и не дергал эту ручку.

Три недели спустя я узнал о трагическом происшествии с Хенриком Дженсоном в Словении, которое напомнило мне о моей везучести.

Перевод с небольшими сокращениями.

extreme.by - При копировании материалов сайта, активная ссылка на http://extreme.by обязательна.